Россия в XX веке: Гибель империи. Александр Самсонов: краткая биография, военная карьера Начало первой мировой войны самсонов
Иногда история позволяет себе довольно неординарные вещи. Например, наделяет бессмертием полководца не за блестящую победу, а за понесённое поражение и смерть, хотя и явившую собой образец истинного проявления офицерской чести, но мало способствовавшую победе над врагом. Одним из подобных героев прошлого стал генерал Александр Васильевич Самсонов, краткая биография которого легла в основу данной статьи.
Первенец в семье отставного поручика
Выйдя в отставку, поручик Василий Васильевич Самсонов поселился со своей женой Надеждой Егоровной в Херсонской губернии, где у них было собственное имение. 14 ноября 1859 года в их семье родился сын, которому во святом крещении дали имя Александр. Самсонов мечтал о военной карьере для своего первенца, и поэтому по достижении положенного возраста устроил его в Киевскую Владимирскую военную гимназию, а по окончании её в Санкт-Петербургское Николаевское кавалерийское училище. От киевских каштанов молодой человек отправился к берегам Невы.
Александр Васильевич Самсонов, дата рождения которого пришлась на период, когда Россия, потерпев поражение в русско-турецкой войне 1853-1856 годов, стремительно наращивала свою боевую мощь и стремилась возвратить былую славу, не случайно избрал свой путь в жизни. В те годы офицеры пользовались в обществе особым почётом, и служить в армии было делом чести каждого дворянина.
Первые баталии и карьерный рост
Ему едва исполнилось восемнадцать, когда, окончив училище и удостоившись звания корнета, Самсонов впервые оказался под огнём сражений русско-турецкой войны (1877-1878). Именно в результате героизма, проявленного им в период этой военной кампании, а не в силу сословных привилегий, молодой офицер Александр Васильевич Самсонов получил право поступить в Академию генерального штаба.
Годы, последовавшие за окончанием учёбы в академии, стали ступенями стремительного карьерного роста честного и исполнительного офицера. Менялись города, менялись военные округа, где довелось Самсонову нести службу, но неизменно он бывал в числе наиболее ценимых, а соответственно, и продвигаемых по службе командиров.
Сражения на Дальнем Востоке
Русско-японскую войну встретил уже в звании генерал-майора Александр Васильевич Самсонов. Фото офицера стали появляться на страницах газет. Ему, как опытному командиру, было поручено возглавить Уссурийскую конную бригаду, которая 17 мая 1905 года в кровопролитном бою под Юдзятунем уничтожила эскадрон японских войск. В следующем крупном сражении этой войны, произошедшем вскоре под Вафангоу, казаки Самсонова сумели обойти японскую дивизию и, ударив с тыла, решили исход операции.
В дальнейшем генералу довелось стать участником почти всех наиболее значимых эпизодов войны, развернувшейся на суше. Под его командованием казаки атаковали противника под Гайчжоу, Ташичао и Ляоянем. Когда же в ходе войны наступил перелом, и русские войска были вынуждены отступать, то подчинённые генералу казачьи полки, совместно с конной батареей прикрывали их отход, всеми силами сдерживая противника. За заслуги в период этой кампании Александр Самсонов был награждён тремя боевыми орденами, золотой саблей и произведён в генерал-лейтенанты.
Между двух войн
В первые послевоенные годы генерал Александр Самсонов, уже вошедший к тому времени в число наиболее видных российских военачальников, занимает ряд командных постов в руководстве Варшавского военного округа и затем назначается атаманом Войска Донского. Везде он выполняет возложенные на него обязанности с присущей ему энергией и добросовестностью. В мае 1909 года государь приказывает ему отбыть в Туркестан для вступления в должность генерал-губернатора края, а кроме того, командующего Туркестанским военным округом и атамана Семиреченского казачьего войска.
На административной работе Александр Васильевич сумел проявить столь же незаурядные способности, как и в ратном деле. Ему удалось в значительной степени пресечь конфликты, возникавшие на межнациональной почве межу местным населением и русскими, большинство из которых были военными.
Кроме того, он развернул широкую просветительскую деятельность среди жителей Туркестана, подавляющее большинство которого было неграмотным. И особой заслугой можно назвать инициативу по созданию оросительных систем, позволивших наладить выращивание хлопка. Его труды были по достоинству оценены государем. Самсонова произвели в генералы от кавалерии.
Начало новой войны
Первая мировая война застала Самсонова на Кавказе, где он отдыхал с семьёй. Вместе с сообщением о вступлении России в новую бойню Александр Васильевич получил приказ срочно прибыть в Варшаву, где его ждала должность командующего Второй армией. Общее командование Северо-западным фронтом осуществлял генерал Жилинский.
По его замыслу, Вторая армия Самсонова и Первая армия, которой руководил генерал П. Ранненкампф, должны были перейти в наступление, являющееся частью общей Восточно-Прусской операции. Несмотря на то что командующие обеих армий указывали на необходимость тщательной подготовки столь широкомасштабных военных действий, из Ставки и лично от командующего войсками великого князя Николая Николаевича поступали приказы о немедленном выступлении.
Причиной подобной спешки послужило тяжёлое положение, в котором оказалась союзная России Франция, и личное обращение посла М. Палеолога к Николаю I, в котором тот буквально умолял российского монарха немедленно отдать приказ о наступлении и предотвратить разгром их армии. В результате Александр Васильевич Самсонов, генерал от кавалерии и опытный командир, был вынужден начать наступление, в провале которого был уверен заранее.
Гибельный марш-бросок
В на тот момент были сосредоточены силы Восьмой немецкой армии, и именно на её уничтожение, согласно диспозиции, выдвинулись две русские армии. Первыми в бой с противником вступили войска под командованием П. Ранненкампфа. Начав атаку на рассвете 4 августа, они заставили немцев отступить. Одновременно с этим армия Самсонова совершила мощный марш-бросок, преодолев за три дня восемьдесят километров и вступив на территорию Восточной Пруссии.
Подобный стремительный манёвр, продиктованный тактическими соображениями, был крайне опасен для русской армии. На территории, опустошённой войной, передовые части значительно оторвались от тыловых обозов с продовольствием и боеприпасами. В результате этого люди голодали уже несколько дней, а патроны и снаряды заканчивались. Без корма остались и лошади. Но, невзирая на неоднократные сообщения о катастрофическом положении, верховное командование требовало не снижать темпов наступления.
Накануне окружения
Неожиданно стала очевидной и ещё одна опасность. На пути следования Вторая армия не встречала серьёзного сопротивления, и казалось, что противник специально создаёт им условия для беспрепятственного продвижения. Опытный командир Александр Васильевич Самсонов, биография которого с ранних лет связана с армией, интуитивно почувствовал готовящуюся ловушку.
Своими опасениями он поделился с командующим Северо-Западным фронтом Жилинским. Однако тот, в силу некомпетентности, не достаточно осознав серьёзность ситуации, отдал ряд распоряжений, усугубивших и без того тяжёлое положение, в котором оказались войска Самсонова.
Предчувствие не обмануло опытного командира. Немецкое командование, используя обширную сеть железнодорожных путей, созданную в предвоенные годы, перебросило в район Второй армии значительный воинский контингент. 13 августа был атакован и разгромлен Шестой корпус, находившийся на правом фланге, а на следующий день на левом фланге Первый.
Разгром Второй армии
В сложившейся критической ситуации Александр Самсонов лично приезжает на передовую, желая поднять боевой дух войск, но, изучив обстановку, понимает всю безнадёжность положения. Последняя надежда была на поддержку армии П. Ранненкампфа. Совместные действия, направленные на соединение с ней, могли спасти вверенные Самсонову части от полного окружения и гибели, но командующий Первой армии, проявив преступную медлительность, не выполнил своей задачи.
В результате три русских корпуса, общей численностью сто тысяч человек, оказались в окружении. Участники тех событий вспоминали, что подавляющее большинство солдат и офицеров были деморализованы. Сказалось и осознание бессилия повлиять на создавшуюся обстановку, и крайнее измождение, вызванное многодневным маршем по вражеской территории, и физическая слабость от длительного голодания. Большинство из них впоследствии погибло, и лишь небольшая часть смогла вырваться из вражеского кольца.
Суд совести
Сознание личной ответственности за провал возложенной на него операции и гибель людей, беззаветно веривших ему, стало причиной тяжелейшей душевной травмы, с которой Самсонов так и не смог справиться. 30 августа 1914 года, то есть всего через месяц после начала войны, он покончил с собой. Очевидцы рассказывали, что в тот день генерал неожиданно для всех удалился в лес, откуда вскоре раздался выстрел.
По иронии судьбы, столь неблагоприятно распорядившейся концом жизни этого достойного человека, честный русский офицер Александр Васильевич Самсонов, фото последних месяцев его жизни завершает статью, остался в памяти потомков не победителем, овеявшим себя бранной славой, а примером того, как человек вершит над собой приговор высшего суда - собственной совести.
Одним из самых знаменитых эпизодов Первой мировой войны стал разгром частей 2-й русской армии в ходе Восточно-Прусской операции. Это сражение вошло в как битва при Танненберге (26 - 30 августа 1914 года).
20 августа 8-я германская армия под командованием генерал-полковника Притвица потерпела поражение в бою под Гумбиненом от 1-й русской армии. 21 августа границу Германии перешли основные части 2-й русской армии под командованием генерала Александра Васильевича Самсонова. Надо отметить, что штаб армии собирали «с миру по нитке», т. к. штаб Варшавского округа стал штабом Северо-Западного фронта, а штаб Виленского округа – штабом 1-й армии. Командармом назначили А. В. Самсонова (1859 – 30 августа 1914). Самсонов был участником русско-турецкой войны 1877-1878 годов, хорошо проявил себя в Японскую кампанию, командуя Уссурийской конной бригадой и Сибирской казачьей дивизией. Но большая часть его карьеры была связана со штабными и административными должностями, так, с 1896 года он был начальником Елисаветградского кавалерийского юнкерского училища, с 1906 года - начальником штаба Варшавского военного округа, с 1907 года был наказным атаманом Войска Донского, с 1909 года - Туркестанским генерал-губернатором и командующий войсками Туркестанского военного округа. Кроме того, с марта 1909 года являлся и наказным атаманом Семиреченского казачьего войска. Самсонов был болен астмой и в 1914 году лечился в Пятигорске. В процессе мобилизационных мероприятий вспомнили, что Самсонов был главой штаба Варшавского округа, и ему поручили командование армией. Хотя его «потолком» было командование кавалерийской дивизией. Не мог ему помочь, скорректировать деятельность и командующий фронтом - Яков Григорьевич Жилинский, который до войны занимал штабные, административные должности, занимался военно-исследовательской деятельностью, был военным дипломатом.
Во второй армии было 5 корпусов (1-й армейский корпус, 6-й АК, 13-й АК, 15-й АК, 23-й АК), в них было 12,5 пехотных и 3 кавалерийских дивизии. Части армии разворачивались слева направо по линии Млава – Мышинец: 1 корпус, 15-й и часть 23-го корпуса, 13, 6 корпуса. Надо сказать, что первоначально армия была сильнее – в ней было 7 корпусов (14,5 пехотных и 4 кавалерийских дивизий), но ряд частей был отозван для формирования 9-й армии, а 2-й АК передали 1-й армии. Это ослабило ударную мощь 2-й армии. Кроме того, к этому участку фронта было трудно перебрасывать подразделения – железная дорога подходила только к левому флангу армии, частям приходилось делать длительные марши ещё до начала войны.
По планам командования, 2-я армия была должна отсечь войска 8-й немецкой армии от Вислы, немцев хотели взять в «котёл». У 1-й армии Ренненкампфа дела шли хорошо, поэтому, чтобы разгромленная немецкая армия совсем не сбежала, ему приказали остановиться. А 2-ю армию подгоняли. Части шли по 12 часов, всё дальше отрываясь от тылов. К 23 августа 1 АК генерала Леонида Константиновича Артамонова занял приграничный город Зольдау. Как уже говорилось, на левом фланге была железная дорога, и здесь скопились другие части – пехотная дивизия из 23-го корпуса, две кавдивизии, артиллерия. Самсонов переподчинил их Артамонову, в итоге левый фланг был усилен, а другие направления ослаблены. Правее 1 АК наступала 2-я пехотная дивизия И. Мингина из состава 23 АК, она отстала от основных сил, но обогнала 1 АК. В центр, вглубь территории противника проник 15-й армейский корпус Николая Николаевича Мартоса. 15-й корпус разгромил в приграничном сражении 37-ю германскую дивизию и занял город Нейденбург. Далее двигался 13 АК под командованием Николая Николаевича Клюева, он наступал в направлении на Алленштейн. На правом фланге наступал 6 корпус Александра Александровича Благовещенского. Штаб армии отстал от наступающих соединений на 120 км, находясь в Остроленке, где была телефонная линия, соединявшая штаб с Белостоком (штабом фронта).
Не все корпусные командиры были «боевыми офицерами». Артамонов был больше военным дипломатом, разведчиком, «генералом для поручений», в русско-японскую войну Куропаткин пытался снять его с должности за панику и отступление при натиске врага. «Генералом для поручений» был Клюев, «штатским» считали и Благовещенского. Настоящим боевым командиром был Мартос. Наступавшие в центре 15 и 13-й корпуса считались хорошо подготовленными боевыми соединениями. 6-й корпус (правый фланг) был «сборным», созданным из резервных частей.
Большой ошибкой русского командования стал тот факт, что разведка вообще не была организована. Пользовались теми данными, которые передавали из штаба Северо-Западного фронта (а штаб Жилинского и сам знал не много). Самсонов усугубил ситуацию тем, что решил заворачивать войска на северо-запад, опасаясь, что немцы уйдут. А штаб фронта приказывал наступать на северо-восток, навстречу армии Ренненкампфа. С корпусами телефонной связи не было, немцы уничтожали линии. Связь держали по радио (немцы перехватывали эти сообщения), а чаще конными эстафетами, это приводили к большой задержке информации. В результате корпуса оказались предоставлены самим себе, утратив единое командование.
Надо отметить, что у немцев с разведкой дело обстояло хорошо, часто местные жители сообщали о русских войсках, бывало просто по телефону. В результате немецкое командование хорошо представляло картину движения русской армии. Кроме того, немцы хорошо подготовили территории к вторжению – припасы были вывезены, сено сожжено, подожгли склады в Нейденбурге.
Первые боестолкновения
23 августа разведка 15-го АК Мартоса обнаружила севернее Нейденбурга, у деревень Орлау и Франкенау, немецкие позиции. Там занимал оборону 20 корпус генерала Шольца, усиленный ландверными частями. По численности он соответствовал двум русским корпусам: две пехотные дивизии, 1 резервная дивизия, 1 ландверная дивизия, 1 кавдивизия, 2 ландверные бригады.
У Орлау и Франкенау держали оборону две дивизии при 16 артиллерийских батареях. Мартос развернул свои части и после артподготовки атаковал. Русские части ворвались в Орлау, но немцы контратаковали, ввели в бой резерв. Бой был ожесточённым, один полк был окружён, но смог прорваться к своим. Утром Мартос перегруппировал силы и возобновил наступление, по выявленным немецким позициям был нанесён артудар. Пехота ещё в темноте подобралась к немецким позициям и дружно атаковала. Немцы не выдержали и бежали. Была полностью разгромлена 37-я пехотная дивизия. Об ожесточённости боя говорят потери 15 АК: 2,5 тыс. человек убитыми и ранеными, в том числе 2 комбрига и 3 комполка.
Сообщения о поражениях под Гумбинненом и Орлау вызвали панику в Германии. Она была следствием информационной кампании, которую проводили до войны, рассказывая о «русских варварах». Газеты и прочие пропагандистские материалы рассказывали о поголовных изнасилованиях, убийствах младенцев и пр. В Берлине решили перебросить на Восточный фронт два с половиной корпуса (Мольтке первоначально подумывал даже о 6 корпусах), заменив командование 8-й армии на Гинденбурга и Людендорфа.
В это время русское командование совершает роковые ошибки. Командование Северо-Западным фронтом, узнав о быстром отступлении немецких войск перед фронтом 1-й армии, решило, что германское командование отводит войска за Вислу, и сочло операцию законченной. Основные задачи для 1-й армии были изменены: главные силы армии Ренненкампфа были направлены не навстречу 2-й армии, а на отсечение Кенигсберга, где, по предположению Жилинского, укрылась часть 8-й немецкой армии, и на преследование «отступавших к Висле» немцев. Командарм 2-й армии также решил перехватить «отступавших к Висле» немцев и настоял на перенесении главного удара с северо-восточного направления на северо-западное. В итоге 1-я и 2-я армии стали наступать по расходящимся направлениям, и между ними образовалась большая брешь в 125 км. Ставка также сочла операцию в Восточной Пруссии в основном завершённой и стала прорабатывать план наступления вглубь Германии, поэтому Жилинскому отказали в усилении 2-й армии гвардейским корпусом.
План немецкого командования, перегруппировка сил
После того, как первоначальный план провалился (разгромить сначала 1-ю армию, а затем 2-ю), командование 8-й армии ещё до приезда Людендорфа и Гинденбурга стало реализовывать новый план: оторваться от 1-й армии и разбить 2-ю. В принципе, этот план отрабатывался ещё до войны.
Для этого имелись и инфраструктурные предпосылки. Через Пруссию проходило три параллельные железные дороги: вдоль моря через Мариенбург и Кёнигсберг, южнее дорога шла через Остероде и Алленштейн, и третья была у границы – проходила по Зольдау и Нейденбургу. Дороги были связаны поперечными ветками.
Против 1-й армии оставили 1,5 дивизии Кёнигсбергского гарнизона, 1 кавдивизию и бригаду ландвера. Все остальные войска - 11,5 дивизий, сосредоточили против 2-й армии Самсонова. 1-й АК Франсуа направили к Кёнигсбергу, посадили в эшелоны и кружным путём перебросили к Мариенбургу, а оттуда к Зольдау, на левый фланг 2-й армии. 1-й резервный АК Белова и 17-й АК Макензена отвели на правый фланг 2-й русской армии.
Вопрос был в том, что стоило предпринять: нанести фланговый удар и просто оттеснить русские войска или надо было решиться устроить «Канны» - разгромить фланги и окружить русскую армию. Командование 8-й армии сомневалось, уж очень рискованной была операция по окружению. Если бы 1-я армия продолжала движение на запад, 8-я немецкая армия стояла перед угрозой полного разгрома. Начальник оперативного отдела штаба Макс Гофман доказывал, что бояться не надо, необходимо действовать решительнее. Между 1-й и 2-й армиями было 125 км, и армия Ренненкампфа при быстром ударе не смогла бы вмешаться. Он даже запустил байку о том, что Ренненкампф не будет помогать Самсонову, т. к. тот его оскорбил во время Японской кампании – нанёс удар по лицу. Так этот миф стал гулять по литературе. Но решающим аргументом стали перехваченные радиограммы (их тогда не шифровали). В них командарм 1-й армии извещал Самсонова о своём расположении, и говорил о приказе командующего 2-й армии продолжать наступление.
Немцы решили оттеснить фланговые корпуса 2-й армии и окружить расположенные в центре части. В центре, чтобы корпус Мартоса не прорвался дальше, решили укрепить 20 АК Шольца. Ему на помощь выделили 1 резервную и 1,5 ландверные дивизии.
Макс Гофман.
На пути к разгрому
Самсонов получил известие о сражении под Орлау только 24 августа. В это же время поступила информация от 1 АК, что на левом фланге накапливается противник (начали подходить эшелоны с частями 1 корпуса Франсуа). Командарм предложил штабу фронта остановиться, подтянуть тылы, провести дополнительную разведку. Командующий фронтом не только отказал сделать это, но и обвинил Самсонова в трусости: «Видеть противника там, где его нет – трусость, а трусить я не позволю генералу Самсонову. Командир 2-й армии не стал настаивать и отбросил всякую осторожность. Он подтвердил войскам приказ – «вперёд» и решил перенести штаб в Нейденбург. На левом фланге 15-я кавдивизия Любомирова, приданная 1 АК, захватила город Уздау. 15-й корпус, преследуя немцев, заворачивал на запад, 13 АК, не встречая сопротивления, шёл на Алленштейн. На левом фланге 6 АК занял Бишофсбург и заворачивал на северо-восток. Корпуса продолжили расходиться веером на 200 км фронте.
На позиции корпуса Шольца, укреплённого резервными и ландверными соединениями, вышла 2-я пехотная дивизия Мингина из 23 АК. Комдив принял решение атаковать немцев с ходу. Правое крыло дивизии наступало успешно и вклинилось в позиции врага, но левый фланг был разбит. Командир 15 АК Мартос узнал о бое и появлении противника и в это же время получил приказ о движении на северо-восток, на Хохштайн. Таким образом, корпус подставлял врагу тыл. Исходя из ситуации, он приказал повернуть основные силы на запад, на Хохштайн направил два полка. Мартос попросил командира 13 АК Клюева помочь, а Самсонову предложил направить к нему весь 13 корпус, чтобы нанести врагу поражение. При выполнении этого замысла, план противника бы рухнул – разгром корпуса Шольца, мог привести к очень тяжёлому положению двух немецких корпусов. Клюев выделил Мартосу одну бригаду.
Поражение 6 корпуса. В это время командование фронта спохватилось и решило собрать корпуса. Ориентировались на вырвавшийся вперёд 13 АК. К нему приказали сдвинуть наступавший слева 15 АК и справа - 6 АК. Затем спохватились, поняв, что восточный фланг останется неприкрытым и 6 АК оставили прежнюю задачу, быть у Бишофсбурга. Но приказ опоздал, 26 августа 6 АК уже выступил на Алленштайн. Шли двумя колоннами – дивизии Комарова и Рихтера. Разведка 4-й пехотной дивизии Комаров сообщила, что в тылу движутся войска противника. Комдив решил, что это немцы, которые бегут после разгрома, от 1-й армии и решил ударить. А это был 17 АК Маккензена, который готовился к фланговому удару. У селения Гросс-Бессау произошёл встречный бой. Комаров отбиваясь от атак вражеского корпуса, позвал на помощь 16-ю пехотную дивизию Рихтера, тот уже ушёл на 14 км. Рихтер повернул и по пути к Комарову столкнулся с 1-м резервным АК Белова. В это время дивизия Комарова потеряла 4 тыс. убитыми и ранеными и начала отступать, части Рихтера также стали отходить.
Немцы не смогли их преследовать, т. к. встретили сопротивление арьергарда под командованием Нечволодова (2 полка, 7 сотен казаков, дивизион мортир). Они посчитали, что против них стоит весь корпус. Комкор Благовещенский не смог перегруппировать свои силы в Бишофсбурге и расстроенная масса, продолжила отступление к границе.
Ставка проявила беспокойство. 26 августа великий князь Николай Николаевич посетил штаб Северо-Западного фронта, и приказал нацелить 1-ю армию на установление связи с 2-й армией. Армия Ренненкампфа в это время захватила Инстербург и перерезала железную дорогу на Мемель (Клайпеду) и вышла к Балтийскому морю у Лабиау в 50 км от Кёнигсберга. Но Жилинский стоял на своём заблуждении и приказал начать осаду Кёнигсберга. Штаб 2-й армии, добравшись до Нейденбурга и не представляя общей ситуации, отказал Мартосу в поддержке 13 АК.
Отступление 1 корпуса. 27 августа ситуация ещё более осложнилась. Немецкая авиаразведка обнаружила, что 6 АК отступил далеко на юг, в русском фронте образовалась большая дыра. Корпус Маккензена продолжил наступление на юг, а корпус Белова - на запад, к Алленштейну.
1-й АК Франсуа нанёс удар по Уздау. Удар был хорошо подготовлен: после часового артобстрела немецкие дивизии пошли в атаку. Для окружения русских войск приготовили летучий отряд (кавалеристы, мотоциклисты, велосипедисты, пехота на автотранспорте), который планировали бросить на Нейденбург. Но атака провалилась, комбриг Савицкий и полковник Генштаба Крымов организовали оборону. Немецкие густые цепи просто скосил огонь артиллерии, пулемётов и ружей. Петровский и Нейшлотский полки ударили в штыки. Противник был разгромлен, возникла даже паника, одно из немецких подразделений умудрилось отступить на 45 км.
Но человеческий фактор сломал блестящую возможность довершить разгром корпуса Франсуа. Комкор Артамонов струсил и приказал отходить к Зольдау. Ещё и соврал Самсонову: «Все атаки отбиты, держусь как скала. Выполню задачу до конца». Франсуа занял оставленный Уздау, но в отступление русских не верил и окапывался, готовясь к обороне.
В это же время корпус Мартоса, уступая немцам в силах в 1,5 раза, вёл бой силами Шольца. Причём весь день бой шёл в пользу русских. Немецкая оборона была прорвана, немцы отброшены, чтобы восстановить положение немецкому командованию пришлось перебрасывать новую дивизию. Не удалось обхватить корпус Мартоса и с флангов, русские отбивали все атаки врага.
Роковая ошибка командарма. В штаб со всех сторон сыпались тревожные сообщения. Обозначилась угроза «клещёй». Но Самсонов опять приказал наступать. Только узнав о разгроме полков дивизии Мингина, командарм дал приказ 13 АК идти на помощь 15 корпусу Мартоса. Случайные кавалеристы сообщили о сдаче Артамоновым Уздау. Разгневанный Самсонов снял Артамонова с поста и назначил на его место Душкевича.
В принципе, ситуация ещё не была критической. Её даже можно было переломить в свою пользу. Если бы удалось перегруппировать силы на левом фланге (там было до трети всех сил армии), которые бездействовали, можно было разгромить корпус Франсуа. После этого поддержать силами левого фланга корпуса центра (15 и 13). Можно было вообще не рисковать и отвести 15 и 13 корпуса назад.
Но верно распорядиться своими силами Самсонов не смог. Он принял наиболее неправильное решение – уехал на передовую (в штаб 15 АК), чтобы разобраться с ситуацией, в итоге управление армией было полностью утеряно. Это было его последнее сообщение в штаб фронта.
К вечеру 27-го в штабе фронта поняли, что немцы не отступают за Вислу, а атакуют 2-ю армию. 1-я армия получает приказ послать кавалерийские части и установить связь с 2 армией. 28 августа части 1-й армии выступили, но время было упущено - разрыв в 100 км, они преодолеть не успевали.
Николай Николоевич Мартос.
13 корпус. Корпус Клюева вошёл в Алленштейн. Штаб корпуса не знал об отступлении 6 АК. Когда авиаразведка сообщила, что с востока идут войска, посчитали, что это части Благовещенского. Поэтому корпус спокойно пошёл к 15 АК, оставив в городе всего два батальона. Русские части были смяты почти мгновенно, к тому же с тыла ударили горожане. Корпус Белова продолжил преследование.
Клюев обнаружив в тылу немцев решил, что это небольшие вспомогательные отряды и ставил в арьергарде один полк - Дорогобужский 143-й пехотный полк (ослабленный, один из его батальонов был оставлен в Алленштейне). К тому же без артиллерии и с ограниченным запасом патронов. Комполка Владимир Кабанов занял позицию между озёрами и отбивал атаки дивизии врага. Помогло то, что немцы не могли обойти полк. Патроны вскоре кончились, немцев отбрасывали штыковыми атаками. Кабанов погиб, батальоны истекали кровью, но до наступления ночи продержались. Ночью остатки полка снялись, забрав тело командира.
15 и 13 корпуса. 28 августа уже русский корпус отбивал атаки немцев. Особенно жестокий бой шёл у позиций бригады 13 АК – у Хохштайна, которую Клюев выслал на помощь первой. Нарвский 3-й пехотный полк и Копорский 4-й пехотный полк были в полуокружении, но стояли крепко, раз за разом отбрасывая немцев. Боеприпасы корпуса подошли к концу, и продолжать бой было уже нельзя.
Корпус Клюева в этот день вышел к Хохштайну, но командир не решился атаковать без приказа командующего армией и упустил возможность нанести немцам сильный удар. Только один полк (Невский 1-й пехотный полк) был выслан вперёд, и его внезапный удар обратил в бегство целую немецкую дивизию. Но успех не развили, Клюев приказал отходить.
Вечером прибыл Самсонов. Обсудив положение, поняли, что надо отходить. Был разработан план «скользящего щита»: сначала отходили обозы, потом соединения 13 АК, затем 15 АК и последними шли части 23 АК. Отходить планировали к Нейденбургу. Оборудовать позиции у Нейденбурга поручили Мартосу, убрав с передовой наиболее боевого командира, - его захватила в плен вышедшая в тыл немецкая кавалерия. В тыл отправился и Самсонова, у него обострилась болезнь. В результате отступающие войска были фактически обезглавлены. Клюев, которому поручили руководить отступлением, не смог его организовать. Части отходили сами по себе.
Правда, и немцы в центре не смогли организовать преследование. Так, наступая за корпусом Мартоса, они ночью напоролись на засаду, которую организовали Алексопольский 31-й пехотный полк и Кременчугский 32-й пехотный полк. Вражеская колонна была расстреляна. Гинденбург, узнав о движении 1-й армии, отдал приказ корпусам Белова и Макензена разворачиваться. Но Макензен его не выполнил, обозлённый противоречивыми указаниями и повёл корпус навстречу Франсуа, который, увидев, что ему ничего не угрожает, возобновил наступление. Центр 2-й русской армии был окружён.
Разгром
29 августа Жилинскому сообщили об отходе части штаба 2-й армии и он решил, что армия отступает, поэтому нет надобности в движении частей 1-й армии. Ренненкампфу приказывают остановить движение. Но тот отказывается, отдав своим войскам приказ идти на помощь 2-й армии.
Русский арьергард - Каширский 144-й пехотный полк Каховского и подразделения Нарвского 3 пехотного полка 13 АК - принял бой у Хохштайна. Против 16 русских пушек было 86 немецких, полк дрался до 14 часов в полном окружении. Комполка Каховский пал в рукопашной схватке у знамени полка. Остатки полка дрались до вечера. Софийский 2-й пехотный полк прикрывавший отход 13 АК, дрался до 15 часов, затем отошёл.
Хотя в целом плотного окружения не было – заставы, разъезды, бронемашины на дорогах. При хорошей организации, концентрированным ударом прорваться было можно. Но ночью отступающие смешались, люди устали – несколько дней боёв, постоянные марши, кончилось продовольствие, на исходе боеприпасы. Верховного командования не было. Клюев решил сдаться – часть корпуса последовала за ним, большинство отказалось и прорвалось к своим. Мартос нарвался на немцев и был пленён. Самсонов пытался командовать отступающими, потом впал в прострацию, его мучила астма и совесть. С небольшой группой он почти вышел из окружения, но совесть его добила: «Царь доверился мне. Как я встречусь с ним после такого разгрома?» Он застрелился. А через несколько часов его спутники вышли к своим.
Основные причины поражения
Крупные просчёты и ошибки командования. В первую очередь, командующего Северо-Западным фронтом Жилинского, его штаба, Самсонова и штаба 2-й армии. Ошибки и некомпетентность большинства корпусных командиров 2-й армии.
Оперативные действия немецкого командования, хорошо поставленная разведка, быстрота передвижения войск (развитая дорожная инфраструктура страны).
Итоги
Немцы раздули масштаб победы. Говорили о 70-90 тыс. пленных, 20 тыс. убитых, 300-600 захваченных орудиях. В реальности было окружено 5 дивизий неполного состава – они на момент начала наступления насчитывали до 80 тыс. человек и 200 орудий. В боях погибло до 6 тыс. человек, ранено было ещё около 20 тыс., более 20 тыс. смогли прорваться или выйти из окружения. Поэтому пленено было, вместе с ранеными до 50 тыс. человек. Да и орудий, было захвачено меньше 200 – часть была повреждена в бою, часть уничтожена артиллеристами.
8-я немецкая армия также понесла серьёзные потери: до 30 тыс. убитыми и ранеными. Были разгромлены или сильно обескровлены – 4 пехотных, 1 ландверная дивизии, 2 ландверные бригады.
Немцам удалось предотвратить падение Восточной Пруссии и разгромить 2,5 корпуса. Но этот успех был достигнут за счёт стратегического поражения на Западном фронте.
Вопреки немецкой пропаганде русская 2-я армия не была полностью разгромлена и уничтожена. Большая её часть просто отступила. Армию возглавил энергичный и опытный боевой офицер – С. М. Шейдеман. Он быстро привёл армию в порядок, и она уже в начале сентября вела активные боевые действия.
В результате расследования провалилась попытка Жилинского свалить свою вину на Ренненкампфа. Со своих постов были сняты Жилинский, Артамонов. Кондратович, Благовещенский. Высоко оценены действия командиров и солдат 15 корпуса Мартоса и комдива Мингина (2-я пехотная), которые «дрались героями, доблестно и стойко выдерживали огонь и натиск превосходящих сил противника», отошли только после полного истощения своих резервов.
Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Операция в Восточной Пруссии закончилась пленением десятков тысяч русских солдат
В конце августа 1914 года русские войска начали масштабное наступление в Восточной Пруссии, которое закончилось разгромом 2-й армии генерала Александра Самсонова. Одно из самых трагических поражений российской армии в ходе Первой мировой войны в итоге обернулось спасением западного фронта.
С начала августа Германия развернула масштабное наступление на Бельгию и Францию, рассчитывая в кратчайшие сроки занять Париж и руководствуясь так называемым "планом Шлиффена", разработанным еще за 10 лет до начала войны.
Продвижение германских войск было стремительным и успешным. 16 августа пала хорошо укрепленная бельгийская крепость Льеж, а 20 августа немцы взяли Брюссель.
Французские войска при поддержке английского экспедиционного корпуса не могли сдержать хорошо отлаженную немецкую машину и терпели одно поражение за другим. По итогам августовских сражений при Арденнах, при Шарлеруа и при Монсе французы понесли огромные потери и продолжали отступать, а немцы неумолимо продвигались к Парижу.
Французское командование, находясь на грани отчаяния, обратилось к Российской империи с просьбой как можно скорее начать масштабное наступление на востоке. Это позволило бы оттянуть часть германских соединений с западного фронта и не допустить полного поражения Франции уже в первые месяцы войны.
Впрочем, впервые Париж попросил помощи у Петербурга гораздо раньше, всего через день после вступления Франции в войну.
"Французская армия вынуждена будет выдержать могущественный натиск 25 германских корпусов. Я умоляю Ваше Величество приказать вашим войскам немедленное наступление. Иначе французская армия рискует быть раздавленной", - писал посол Франции в России Морис Палеолог русскому императору Николаю II 5 августа 1914 года.
Первые успехи
Российские власти уступили настойчивым просьбам союзников. Главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал Яков Жилинский распорядился начать наступление в Восточной Пруссии 17 августа, на несколько недель раньше, чем изначально планировалось.
Правообладатель иллюстрации RIA Novosti Image caption Наступление в Восточной Пруссии стало первой операцией русской армии в Первой мировойСогласно амбициозным планам русского командования, 1-я и 2-я армии, наступающие по отдельности, должны были окружить с двух флангов германскую 8-ю армию под командованием генерала Макса фон Притвица.
Хотя Россия еще не была полностью подготовлена к такой масштабной операции, шансы на успех наступления были весьма высоки, так как обе наступающие русские армии имели превосходство над 8-й армией фон Притвица.
Начало наступления ознаменовалось быстрой победой в первом же сражении при Гумбиннене. 20 августа 1-я армия под командованием генерала Павла Ренненкампфа разгромила 17-й корпус генерала Августа фон Макензена, который потерял около 8 тысяч человек и был вынужден отступить.
Разгром сильнейшего корпуса 8-й армии вызвал панику в ее штабе. Притвиц в телефонном разговоре с германским генштабом просил разрешения на отступление и даже допускал возможность потери всей Восточной Пруссии.
Однако на следующий же день после поражения при Гумбиннене Притвиц был снят со своей должности, и на его место был назначен генерал Пауль фон Гинденбург. Начальником штаба восточного фронта стал генерал Эрих Людендорф.
В историю эти два полководца войдут как главные германские стратеги Первой мировой войны. До самого конца конфликта они оставались единомышленниками во всех важнейших стратегических и тактических решениях.
Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Пауль фон Гинденбург (слева) и Эрих Людендорф стали героями восточного фронтаОт эйфории к катастрофе
Битва при Гумбиннене могла бы сыграть решающую роль в Восточно-Прусской операции, однако 1-я армия генерала Ренненкампфа, обеспечившая эту победу, не торопилась развить свой успех.
Между тем, новое руководство 8-й армии успело быстро перегруппировать свои силы и подготовиться к контрнаступлению.
2-я армия генерала Александра Самсонова стремительно продвигалась вглубь Восточной Пруссии, не подозревая о новых планах германского командования. В российском генштабе были уверены, что немцы продолжают отступать после поражения при Гумбиннене, и требовали от Самсонова перехватить их отступление.
Правообладатель иллюстрации RIA Novosti Image caption Генерал от кавалерии Александр Самсонов прославился в ходе русско-японской войныПродвижение самсоновской армии шло очень быстрыми темпами, солдаты были измотаны бесконечными маршами.
"Продовольствие не поступало, солдаты съели неприкосновенный запас, деревни были покинуты, сено и овес не убраны, мало что можно было достать для людей и лошадей. Все командиры корпусов требовали остановки. Офицер Генерального штаба доносил в штаб Жилинского о "мизерном" продовольственном обеспечении войск", - пишет американская писательница и историк Барбара Такман.
Однако генерал Жилинский упорно стоял на своем и требовал от Самсонова наступать, не обращая внимания на тревожные донесения. Когда же Самсонов доложил, что перед ним уже отнюдь не отступающая армия, а передислоцированные части, готовые наступать, то Жилинский ответил на это жесткой фразой:
"Видеть противника там, где его нет, - трусость. Я не разрешу генералу Самсонову праздновать труса. Я настаиваю на том, чтобы он продолжал наступление".
Гибель 2-й армии
Положение войск Самсонова изо дня в день становилось все более неопределенным и напряженным. Фронтовая разведка практически не велась, связь с 1-й армией Ренненкампфа отсутствовала, а распоряжения из генштаба приходили с большим опозданием.
Кроме того, почти вся оперативная информация передавалась по радио открытым текстом, без использования шифров, что позволяло немцам без труда прочитывать перехваченные телеграммы русских.
"У нас был союзник - наш враг. Мы знали все планы противника. Благодаря сообщениям по радио клером мы знали силу русских войск и точное назначение каждой из задействованных русских частей", - вспоминал впоследствии начальник оперативного штаба 8-й армии генерал Макс Гофман.
У нас был союзник - наш враг. Мы знали все планы противника. Благодаря сообщениям по радио клером мы знали силу русских войск и точное назначение каждой из задействованных русских частей Генерал Макс Гофман
Таким образом, у германского командования появилась возможность разгромить выбившуюся из сил и заблудившуюся на незнакомой местности армию Самсонова, пока к ней на помощь не подоспела 1-я армия Ренненкампфа.
Немцы атаковали растерявшиеся русские части с обоих флангов, и вскоре вся Самсоновская армия оказалась в плотном кольце.
Некоторым полкам и дивизиям удалось оказать ожесточенное сопротивление немцам и даже разбить несколько вражеских дивизий, однако отдельные победоносные бои не смогли предотвратить разгрома армии.
Самое ожесточенное сражение развернулось у деревни Танненберг. По иронии судьбы, именно в этих местах в 1410 году произошла знаменитая Грюнвальдская битва, в ходе которой польско-литовским войскам удалось остановить продвижение рыцарей тевтонского ордена на восток.
Генерал Самсонов в отчаянии наблюдал за тем, как элитные части русской армии одна за другой терпят сокрушительное поражение.
Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Решающее сражение для 2-й армии произошло возле прусской деревни Танненберг"Император верил мне. Как же я смогу посмотреть ему в лицо после такого несчастья?" - воскликнул он, обращаясь к руководителям своего штаба. Вскоре после этого Самсонов застрелился в лесу.
К 30 августа 2-я армия была полностью разбита. Немцы захватили почти 90 тысяч пленных, в Германию было отправлено 60 поездов с трофеями. Количество убитых солдат с российской стороны превышало 30 тысяч.
Спасение Франции
Историки, анализировавшие трагическое поражение Самсоновской армии, сходятся во мнении, что его вряд ли можно причислить к наиболее выдающимся успехам германской армии в ходе войны.
"Русские войска в конечном результате потерпели поражение не столько от германских войск, сколько от своих бездарных высших начальников. Своей боевой службой войска восполняли оперативную немощь высших штабов и начальников, расплачиваясь потерями и поражениями", - отмечает военный историк Андрей Зайончковский.
Поражение 2-й армии в конечном итоге помогло изменить баланс сил на западном фронте в пользу Антанты.
Нужно отдать должное русской армии за ее благородное мужество и лояльность к союзникам, с которыми она бросилась в войну. Если бы русские руководствовались лишь собственными интересами, то они должны были бы отвести свои армии от границы до тех пор, пока не закончится мобилизация огромной страны Уинстон Черчилль
Неожиданное наступление русской армии в Восточной Пруссии вынудило германский генштаб срочно вывести из Франции два армейских корпуса и одну кавалерийскую дивизию и перебросить их на восток для усиления 8-й армии.
В итоге французам удалось остановить наступление немцев и нанести им первое крупное поражение в битве на Марне в сентябре 1914 года. Опасность падения Парижа была устранена.
Французский генерал Фердинанд Фош позже отмечал, что русская армия отвлекла на себя значительную часть войск противника и тем самым сделала возможной победу на Марне.
Жертвенный порыв русской армии в августе 1914 года впоследствии оценил и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль.
"Нужно отдать должное русской армии за ее благородное мужество и лояльность к союзникам, с которыми она бросилась в войну. Если бы русские руководствовались лишь собственными интересами, то они должны были бы отвести свои армии от границы до тех пор, пока не закончится мобилизация огромной страны. Вместо этого они одновременно с мобилизацией начали быстрое продвижение не только против Австрии, но и против Германии", - пишет Черчилль в своей книге "Мировой кризис".
Смерть генерала Самсонова:
Надо, хотя бы коротко, вспомнить биографию командцующего 2й Армии:
Самсонов Александр Васильевич (2 (14) ноября 1859, село Андреевка, Якимовская волость, Елисаветградский уезд, Херсонская губерния - 17 (30) августа 1914, Восточная Пруссия).
Самсонов происходил из семьи среднего достатка. Военное образование он получил в Киевской военной гимназии и в Николаевском кавалерийском училище, из которого выпустился в 1877 г. 18-летним корнетом он был направлен в 12-й Ахтырский гусарский полк и с ним участвовал в русско-турецкой войне 1877 - 1878 гг. Получив боевую закалку, честной и ревностной службой добился права на поступление в Академию генерального штаба и в 1884 г. успешно закончил ее. По выпуску служил в различных войсковых штабах. С 1896 по 1904 г. был начальником юнкерского кавалерийского училища в Елизаветграде (Кировоград) на юге Украины. В послужном списке полковника Самсонова против вопроса: "Есть ли за ним, за родителями его или, когда женат, за женою недвижимое имущество, родовое или благоприобретенное?" - значилось: "Не имеет". В 45-летнем возрасте Александр Васильевич женился на дочке помещика из села Акимовка, Екатерине Александровне Писаревой.
В качестве кавалерийского начальника генерал-майор Самсонов участвовал в русско-японской войне 1904 - 1905 годов, сначала возглавлял Уссурийскую конную бригаду, затем 1-ю Сибирскую казачью дивизию. Под Вафангоу и Ляояном, у реки Шахэ и под Мукденом водил своих конников в жаркие схватки, испытал и радость побед, и горечь тяжелых поражений. За боевые заслуги Александр Васильевич был награжден орденом святого Георгия 4-й степени и другими орденами, золотой саблей с надписью: "За храбрость", получил чин генерал-лейтенанта.
После войны Самсонов занимал должность начальника штаба Варшавского военного округа, затем наказного атамана Войска Донского, а в 1909 г. был назначен туркестанским генерал-губернатором и войсковым атаманом Семиреченского казачьего войска. Русский Туркестан включал тогда Закаспийскую, Семиреченскую, Самаркандскую и Ферганскую области, а также вассальные Хивинское и Бухарское ханства. Со времен М.Скобелева крупные военные сражения здесь прекратились, но управление обширной территорией, заселенной разноплеменными тюркскими народами общей численностью до трех миллионов человек, требовало от Александра Васильевича многих усилий и административного искусства. В 1910 г. он был произведен в генералы от кавалерии. С марта 1909 года являлся и наказным атаманом Семиреченского казачьего войска.
Летом 1914 г., прямо с Кавказа, где Самсонов с семьей проводил отпуск, он направился в Варшаву принимать командование над 2-й армией. 19 июля (1 августа по н.ст.) началась первая мировая война.
Имел многочисленные НАГРАДЫ:
Орден Святой Анны IV степени (1877)
Орден Святого Станислава III степени (1880)
Орден Святой Анны III степени (1885)
Орден Святого Станислава II степени (1889)
Орден Святой Анны II степени (1892)
Орден Святого Владимира IV степени (1896)
Орден Святого Владимира III степени (1900)
Орден Святого Станислава II степени с мечами (1904)
Орден Святой Анны I степени с мечами (1905)
Золотое оружие (1906)
Орден Святого Владимира II степени (1906)
Орден Святого Георгия IV степени (1907)
Орден Белого Орла (06.12.1909)
Орден Святого Александра Невского (6 декабря 1913)
Самсонов по-праву считался одним из наиболее знаменитых и талантливых генералов Русской армии накануне Первой Мировой войны.
Интересно посмотреть, КАК разнятся оценки его талантов, да и даже внешнего вида, накакнуне войны, в воспоминаних современников:
Известный русский историк А. Керсновский дает ему следующую характеристику:
«Назначенный вместо генерала Рауш фон Траубенберга командующим 2-й Армией генерал Самсонов - кавалерийский начальник блистательной личной храбрости - занимал ответственные штабные (в Варшавском военном округе) и административные (донской атаман) должности, но не командовал ни корпусом, ни даже пехотной дивизией. Ближайшие его сотрудники - чины штаба армии - были случайного состава и неопытные в своем деле, в чем виноват генерал Жилинский, отобравший все лучшие элементы штаба Варшавского военного округа к себе в штаб фронта. Самсонов служил в Генеральном штабе с двадцати пяти лет и в сорок три стал генералом. Самсонов принял командование 2-й армией лишь с объявлением мобилизации, а до этого командовал войсками в Туркестане. Он приобрел там всеобщее уважение. Генерал Гурко говорил о безупречных моральных качествах Самсонова, о «блестящем уме, укрепленном хорошим военным образованием».
Как видим, отмечая его БЕЗУПРЕЧНУЮ ЛИЧНУЮ ХРАБРОСТЬ (а этому качеству, в русской армии, придавалось тогда огромное, даже гипертрофированное значение) Керсновский ПОДЧЕРКИВАЕТ ОТСУТСТВИЕ у Самсонова РЕАЛЬНОГО ОПЫТА КОМАНДОВАНИЯ войсками КОРПУСА и даже дивизии. А противниками его, между тем, были «железные прусские генералы», имевшие многолетний опыт НЕПОСРЕДСТВЕННОГО командования дивизиями и корпусами, знавшие ДОСКОНАЛЬНО свои войска, особенности ТВД и тщательно готовившиеся к отражению русского наступления в глубь Восточной Пруссии.
Напомню, что незадолго до войны германское командование провело штабную игру по отражению русского наступления силами Неманской и Виленской армий. Войска русских армий в ходе этой игры были разгромлены, а прусский генерал, «командовавший» русскими войсками в ходе этой игры – был УВОЛЕН из армии.
Русская разведка сумела добыть материалы этого учения, они были изданы в виде брошюры и доведены до всех высших офицеров русской армии. Тем не менее наше верховное командование начало действовать в Восточной Пруссии, в августе 1914 года, ИМЕННО ТАК, как и ожидали немцы. Единственный, кто из наших генералов вспомнил об этой германской игре, и то накануне катастрофы своих войск и своего пленения, был командир XIII арм. корпуса Клюев. Но было уже слишком поздно...
Вернёмся к отзывам современников о Самсонове.
«Самсонов, – много позднее, уже в эмиграции, писал его сослуживец, – не знал ни войск своей армии, ни командиров, ни чинов штаба». (Богданович П. Н. Вторжение в Восточную Пруссию в августе 1914 года. – Буэнос-Айрес, 1964, с 41)
Приказ о наступлении Самсонов воспринял в упадническом настроении: «Самсонов вышел от Главнокомандующего фронтом, получивши директиву о скоропалительном наступлении. Мужественный человек, он ясно осознавал, что вместе со своей армией предназначен на роль жертвы. Медленно опустился на стул, и с минуту сидел, закрыв лицо руками. Дальше, преодолев мрачные предчувствия и тяжкое сознание возможной гибели, – он поднялся, перекрестился и пошел на свою Голгофу». Так запомнился Самсонов своему подчинённому, в начале рокового наступления...
Есть ещё несколько характерных отзывов о командующем и всей обстановке во 20й русской Армии нанануне похода.
Командующий XV-м корпусом, генерал Н. Н. Мартос, накануне операции дал такую оценку неразберихи царившей в отношениях между командованием фронтом и командованием 2-й армии: «Я переживаю четвертую войну, – рассказывал он, – и никогда не видел подобной сумятицы и гонки; Это не предвещает ничего хорошего, и у меня сложилось впечатление, что нам придется играть роль жертвы».
Сам Самсонов накануне Восточно-Прусской операции находился далеко не в лучшей моральной и физической форме. Как вспоминал один его сослуживец полковник М. Н. Грязнов: «В марте 1913 года, я увидел не бравого генерала, сидящего чертом на боевом коне, а человеческую развалину». (Богданович П. Н. Вторжение в Восточную Пруссию в августе 1914 года. – Буэнос-Айрес, 1964, с.24)
Сложно судить, насколько ОБЪЕКТИВНЫМИ были эти оценки для 55 –летнего командующего, но они, как говорится, имеют место быть...
Конечно же, трагическая судьба генерала Самсонова, это одна из самых драматических страниц Первой мировой. Его сподвижник полковник А.Крымов писал об Александре Васильевиче: "Он был благородный человек, каких мало. Чисто русский, отечестволюбивый офицер... Александр Васильевич роковым выстрелом взял на себя мужество отвечать за всех. Отечество и высшее руководство остались незапятнанными..."
Пусть ЭТА оценка генерала Крымова будет памятником последнему поступку командующего 2-й русской Армии. Самсонов, безусловно, был человеком чести и поняв, что его армия гибнет, он рассчитался со своими обязанностиями – своей жизнью.
Теперь поговорим про конкретные обстоятельства тех событий.
Как нам известно, в 7 час. 15 мин. утра 15/28 августа ген. Самсонов посылает Главнокомандующему С. З. фронта телеграмму:
"1-й корпус, сильно разстроенный, вчера вечером, по приказанию ген. Артамонова, отступил к Иллову, оставив ариергард впереди Сольдау. Сейчас переезжаю в штаб XV-го корпуса Надрау для руководства наступающими корпусами. Аппарат Юза снимаю. Временно буду без связи с Вами". Это было поистине самоубийственное решение, послужившнн полной дезорганизации управления войсками 2-й Армии.
Генерал Н. Головин в своём исследовании совершенно справедливо оценивал это ТАК:
«Это решение ген. Самсонова можно уподобить решению командира кавалерийского полка, становящегося во главе группы эскадронов для личного ведения быстротечной конной атаки. Насколько это не отвечает тем требованиям, которые предъявляются к современному управлению армией, нам кажется распространяться не нужно. Повторяем, что объяснение подобному поступку ген. Самсонова можно найти только в области его духовных переживаний. Но что является трудно объяснимым, это то, что выезд командующего армией вперед связывался с перерывом связи ("аппарат Юза снимаю, временно буду без связи с Вами"). По-видимому, штабу 2-ой армии - ибо вопрос о поддержании связи всецело входит в функции штаба - было неизвестно элементарное правило: уже работающая станция связи прекращает свою деятельность только после открытия новой станции, более отвечающей новому месту пребывания начальника. Невежество штаба армии вело к усугубление последствий решения ген. Самсонова выехать к XV-му корпусу. С его отъездом в Надрау кончилось управление армией. Катастрофа армии началась с этого момента».
«Даже оказавшись в мешке, 100 тысяч человек могли сжаться для мощного удара, но этого, увы, не произошло. Части не чувствовали локоть друг друга, пружина лопнула, и громадная сила оказалась иссеченной на фрагменты. Некоторые части были деморализованы общей неразберихой еще до непосредственного соприкосновения с неприятелем. Они давно не получали питания, их изнурил длительный переход по пересеченной местности, их выводил из себя невидимый, отступающий, но явно владеющий ситуацией противник, проявляющий инициативу...
Двадцать восьмого августа британский связной офицер при штабе русской второй армии Нокс присоединился к командующему Самсонову, близ дороги изучавшему в кругу офицеров карту местности Внезапно Самсонов вскочил на коня и отправился в направлении 15-го корпуса, запретив Ноксу сопровождать его. Общее настроение было таково, что, если даже случится худшее, это все равно не повлияет на конечный исход войны. Офицеры вокруг говорили: «Сегодня удача на стороне противника, завтра она будет нашей». (Генеральный штаб РККА. Сборник документов мировой войны на русском фронте. Маневренный период 1914 года: Восточно-Прусская операция, с. 556-559).
«Этот фатализм поразил Нокса не менее всего прочего. А происходило страшное и непоправимое. Худшее уже наступало. 29-го августа немецкие батальоны начали брать в плен изможденных и осоловевших от непонимания происходящего русских офицеров и солдат. Даже у штаба армии с казацким прикрытием была всего лишь одна карта и один компас. Да и в спокойном тылу генерал Жилинский так и не понял всей глубины происшедшего вплоть до 2 сентября. (Богданович П.Н. Вторжение в восточную Пруссию в августе 1914 года. Воспоминания офицера генерального штаба армии генерала Самсонова. Буэнос-Айрес, 1964, с.238).
По выражению Гинденбурга, « эти войска жаждали уже не победы, а самоуничтожения».
Решение о самоубийстве, к которому пришёл Самсонов, было для него логичным (смыть своей кровью позор поражения), но НИКАК не способствовало улучшению участи вверенных ему войск...
Стотысячная группировка русской армии в «мешке» была деморализована, но ещё способна к сопротивлению. Некоторые полки ещё ВООБЩЕ НЕ УЧАСТВОВАЛИ в серьёзных боях, другие – сохраняли остатки боеспособности. Нужна была ВОЛЯ командующего, его ГОТОВНОСТЬ и УМЕНИЕ «встряхнуть» подчинённых, придать им ВЕРУ В СВОИ СИЛЫ, ЗАСТАВИТЬ драться слабовольных. Вариантов действий у оказавшихся в «мешке» войск было много:
- можно было бы занять круговую оборону, окопаться и заставить немцев АТАКОВАТЬ, встречая их огнём артиллерии и пулемётов. Через 3-4 дня к окопавшимся XIII и XV и части XXIII корпусов 2-й Армии сумели бы придти на помощь корпуса 1-й Армии Ренненкампфа, атакуя немцев в спину. Да отступившие фланговые I-й и VI арм. корпуса за это время можно было привести в порядок и организовать их наступление на помощь окружённым. Совсем недалеко, под Новогеоргиевском бездействовала почти вся русская гвардия, которую также можно было бы за это время привлечь для выручки окружённой 2-й Армии. Нужна была лишь твёрдая воля русских командующих фронтом и армиями...
- был и другой вариант: сгруппировать войска и попытаться ПРОРЫВАТЬСЯ С БОЕМ, бросив тыловые обозы (которые в любом случае попали бы немцам в руки при прорыве). Опять же нужна была ВОЛЯ и ЖЕСТКОЕ РУКОВОДСТВО со стороны командиров всех степеней, и прежде всего – командующего. Её-то в критический момент операции у Самсонова – НЕ ОКАЗАЛОСЬ...
В результате порядок действий окружённых войск армии решал не её Командующий (перемещавшийся, вместе со своим штабом, от одного населённого пункта к другому), а совещание старших начальников, принявшее решение пробиваться к своим, на юг, в огромных дивизионных колоннах. Никто не подумал о том, что такие огромные походные колонны с артиллерией, тылами, лазаретами, на узких просёлочных дорогах в окружении лесных массивов будут страшно уязвимыми для ВСЕХ ВИДОВ ОГНЯ противника. А это – оказывало на измождённые боями и непрерывными маршами войска огромное деморализующее влияние. Внезапные обстрелы немцев вызывали панику в колоннах, измученные люди разбегались, прятались, сдавались в плен...
Есть НЕСКОЛЬКО версий кончины Командующего 2-й Армией генерала Самсонова.
Историк Уткин излагает её так:
«Обращаясь к своему штабу, Самсонов горестно сказал: «Император верил мне. Как же я смогу посмотреть ему в лицо после такого несчастья?» Еще три дня назад в его руках была четверть миллиона элитных войск России. Жестоко страдая от астмы, посерев от несчастья, генерал отошел от семерых сопровождавших его офицеров и застрелился в лесу. Группа немцев нашла в чаще седовласого генерала с простреленной головой и револьвером в руке». (Уткин А. И. Первая Мировая война - М.: Алгоритм, 2001).
Это – красивая, полуофициальная версия его самоубийства.
Наш известный историк размышляет: «Генерал Самсонов «был, несомненно, честным и бравым солдатом.. Но для военной истории генерал Самсонов - прежде всего командующий армией Квалификация его самоубийства как акта глубокого отчаяния и отсутствия силы воли, дабы героическими усилиями организовать прорыв остатков своей армии, не требует особого доказательства. Для человека такой поступок, конечно, не бесчестен, но со стороны командующего армией он свидетельствует о глубокой неподготовленности к своим высоким обязанностям. На войне есть достаточно возможностей погибнуть с честью, и для этого не надо прибегать к самоубийству. Если бы генерал Самсонов нашел в себе достаточно воли объединить войска для организованного прорыва, если бы он с боем вышел из окружения, хотя бы с одним полком своей армии, если бы он, наконец, в последнем бою был сражен пулей противника, - история могла бы сказать: да, армия Самсонова потерпела грандиозное поражение, к тому было много глубоких причин, но она все же имела достойного командующего. Но так не случилось, и так история сказать не может. Наоборот, она говорит: было бы неправильно считать генерала Самсонова и его действия единичными в русской армии: нет, и он и его действия являются, пожалуй, проявлением того самого благородного, что можно было найти в русской царской армии... Полная неподготовленность к управлению большими вооруженными массами, непонимание самой техники управления, притупленность оперативной восприимчивости и косность оперативной мысли - все эти черты, так наглядно выявившиеся в действиях ген. Самсонова, были характерны для всей старой русской военной школы». (Иссерсон Г. Канны мировой войны (гибель армии Самсонова). М., 1926, с.115.
Довольно подробно описывает последние часы жизни Самсонова его Начальник Штаба генерал Постовский, в своих воспоминаниях:
"Около 12-ти часов дня 16-го августа (29-го) генерал Самсонов оставил 2-ю дивизию и поехал к Виленбергу, где разсчитывал найти VI корпус. По дороге на всех переправах болотистых речек встречались германские части с пулеметами. В одном из болотистых дефиле Командующий армией приказал своему казачьему конвою атаковать пулеметы. Казаков повел в атаку храбрый полковник генерального штаба Вялов. К сожалению атака не удалась. Подъехав к Виленбергу, ген. Самсонов нашел город занятым германцами. Казаки конвоя понемногу оставили Командующего армией, который к вечеру остался в лесу близ Виленберга с 7-мью офицерами Генерального Штаба и одним ординарцем рядовым. Было необходимо ночью выбраться из сферы расположения противника. Верхом это было невозможно. С наступлением полной темноты группа офицеров с командующим армией двинулась пешком болотами и лесами, встречая часто разъезды противника и его стрелков.
Еще подъезжая к Виленбергу ген. Самсонов потребовал от меня не мешать ему покончить с собою и отказался от своего намерения только после горячео протеста со стороны сопровождавших его офицеров. Около часу ночи группа, после короткоо отдыха в лесу, двинулась для продолжения пути, но ген. Самсонов скрылся от своих спутников. Вскоре в леcy раздался выстрел. Все поняли, что этим выстрелом покончил жизнь благородный Командующей армией, не пожелавший пережить постигшего его армию несчастья. Вся группа
офицеров решила остаться на месте до утра, чтобы при свете дня найти тело начальника и вынести его из вражеского расположения. К сожалению это не удалось. С первым лучом восходящего солнца подошли германские стрелки и открыли по офицерам огонь. Поиски тела ген. Самсонова пришлось прекратить".
Тело ген. Самсонова было похоронено немцами вблизи места его самоубийства на опушке леса у фермы Каролиненгоф, что в 7-ми верстах к юго-западу от Виленберга (в 2-х вер. к с.-з. от Гр. Пивниц). Это место было опознано супругой покойного генерала, которой было разрешено Русским правительством поехать в Германию вместе с миссией Красного Креста по делам наших пленных. В числе вещей, снятых с преданных земле убитых русских воинов и хранившихся для облегчения опознания их личностей был предъявлен медалион, который всегда носил на себе покойный Александр Васильевич Самсонов.
Надо подчеркнуть следующие обстоятельства:
Практически весь Штаб 2-й Армии сумел выйти из окружения к своим. Сплошного кольца окружения немцы создать не могли и многие части, сохранившие боеспособность и желание драться – вышли к своим. Так же вышли и офицеры штаба 2-й Армии;
- непонятно, ЗАЧЕМ Самсонов принял решение оставить войска 2-й дивизии и отправится, с небольшим конвоем, на юго-запад, в направлении Виленберга. (Видимо, он думал, что этот городок занят частями VI-го арм. корпуса). Однако там были немцы, а разбитые части русского VI-го корпуса находились далеко от этого городка. Куда логичнее было бы пробиваться к своим ВМЕСТЕ с войсками, а не оставляя их на произвол судьбы...
- совершенно безобразно показали себя казаки конвоя командующего Армией. (Не случайно генерал Мартос НЕОДНОКРАТНО подчёркивал в своих воспоминаниях крайне низкий уровень боеспособности и дисциплины в Оренбургских казачьих частях 2-й Армии). Конвой Командующего состоял из Донских казаков, однако и они показали себя в той обстановке далеко не лучшим образом.
Постовский деликатно пишет, что после неудачной атаки германской позиции, ВСЕ казаки конвоя «понемногу оставили Командующего армией», который «остался в лесу с 7-мью офицерами Генерального Штаба и одним ординарцем рядовым».
Вообще-то, самовольное оставление своего командира (да ещё ТАКОГО РАНГА!)
в боевой обстановке однозначно характеризуется как ДЕЗЕРТИРСТВО и карается высшей мерой наказания. Видимо Постовский, избегая строгих определений, не хотел лишнего позора для своих войск даже ПОСЛЕ окончания войны. Деморализация в частях 2-й Армии дошла до того, что казаки конвоя Командующего потихоньку «рассосались» в лесу, бросив его и Штаб Армии на произвол судьбы...
Менее «приглаженную» версию последних действий Командующего и Штаба 2-й Армии приводит советский историк Н. Евсеев:
«После отдачи приказа об отходе центральных корпусов командующий армией с группой штабных офицеров направился через Мушакен в Янов. Последующие действия командующего и его штаба так описаны офицерами штаба армии...
При выходе из д. Саддек ехавший впереди разъезд казаков конвоя был обстрелян пулеметами. Конвой командующего армией состоял из донских казаков, частью второй, частью третьей очереди…
Командующий армией со своим штабом оказывался отрезанным: все направления отхода в тыл были заняты противником. Оставалось либо пробиваться силой, либо пробираться скрытно. От первого решения командующий армией отказался, так как, не имея под рукой никаких войск, кроме остатков наполовину разбежавшейся сотни, рассчитывать на успех открытого прорыва было трудно. «С такой ордой мы не пройдем» - говорил он.
С другой стороны, представлялось сравнительно нетрудным пробраться сквозь неприятельские отряды, расположенные на путях отхода армии, пользуясь темнотой, лесистой местностью, а также и расположением к нам местных жителей-поляков. Командующий армией, остановившись на этом решении, приказал казакам пробираться отдельно от штаба…
В исходе 8-го часа вечера командующий армией со своим штабом, отделившись от казаков, перешел пешком в лесок к югу от шоссе Вилленберг, Канвизен, где было решено дождаться наступления темноты. Вместе с ген. Самсоновым находились генералы Постовский и Филимонов, полковники Вялов и Лебедев, подполк. Андогский, штабс-кап. Дюсиметьер, пор. Кавершенский, а также есаул Донского войска, фамилия коего неизвестна, и канонир 11-й конной батареи Купчак, состоявший при Самсонове вестовым.
С наступлением темноты все двинулись в путь в направлении на Хоржеле. Двигаясь гуськом, преимущественно лесом, иаправление держали по компасу. Во втором часу ночи дошли до леса, что у д. Каролиненгоф; здесь решили сделать привал и отдохнуть.
После получасового отдыха все встали и двинулись в путь. Ночь была совершенно темная. Ни луны, ни звезд на небе из-за туч не было видно. Все шли друг другу в затылок, причем ген. Самсонов шел обыкновенно в середине. Вследствие темноты приходилось часто останавливаться для проверки по светящемуся компасу правильности направления, причем все обыкновенно собирались к идущему в голове, где и совещались о дальнейшем движении. Тут же происходила и перекличка. На одной из таких остановов было замечено отсутствие командующего войсками. Немедленно все пошли обратным путем по направлению к месту привала. По пути негромко звали командующего армией, подавали свистки. Таким образом прошли весь путь обратно до места привала, но ген. Самсонова не нашли. Тогда повернули обратно. Снова прошли весь путь до места последней остановки, а затем вторично вернулись к месту привала, но поиски все оставались безуспешными. Тогда решили остановиться у валежника, находившегося около места привала, и оттуда продолжать искать группами в разных направлениях, но так как при этом чуть не потеряли друг друга, то поиски было решено отложить до рассвета.
На рассвете снова принялись искать. Бесплодные двухчасовые поиски были прерваны огнем противника, открытым с опушки леса с двух сторон. Пришлось сперва укрыться в лесу, а затем и отойти, по указанию местных жителей-поляков, в том направлении, которое оставалось единственно свободным от немецких патрулей.
Преследуемые огнем то с той, то с другой стороны и обстрелянные пулеметом с автомобиля, крейсировавшего по шоссе, чины штаба подошли к д. Монтвиц, где встретили 2 эскадрона 6-го Глуховского драг. полка и 2 сотни 6-го каз. полка, прорывавшиеся со штандартами обоих полков к д. Зарембы, Присоединившись к ним, чины штаба и продолжали дальнейшее движение».
Потерянный своими спутниками и коллегами по управлению армией ген. Самсонов застрелился в лесу у фермы Каролиненгоф (4 км юго-западнее Вилленберга и 2 км северо-западпее Гросс-Пивниц), где он и был похоронен немцами.
В свое время мы признали неправильным решение ген. Самсонова о выезде из Нейденбурга в Надрау. На этот раз мы также считаем ошибочным его решение пробиться с сотней казаков из окружения.
Командующему армией следовало вернуться к корпусам и осуществить свое первоначальное намерение, ради которого он выехал из Нейденбурга, а именно «объединить действия корпусов».
Обладая мужеством и авторитетом, командующий 2-й армией со своим штабом мог собрать и объединить остатки своих полков, кадры которых еще сохранили боеспособность, в частности остатки Невского, Софийского, Калужского, Муромского, Симбирского, Черниговского, Алексеевского, Кексгольмского, Можайского, Звенигородского и Дорогобужского пех. полков. Став во главе их, ген. Самсонов должен был вести свои части в наступление с целью выйти из окружения.
Только такое решение и можно было принять командующему 2-й армией, после того как часть его армии и он сам оказались окруженными. Такое решение, возможно, привело бы к тому, что остатки двух корпусов прорвались бы, как это и случилось с отдельными частями, точнее с остатками отдельных частей.
Уходя же от окруженных корпусов с намерением покончить с собой, чтобы не влачить «куропаткинского» существования, командующий 2-й армией ген. Самсонов пошел по линии наименьшего сопротивления».
На мой взгляд, это - наиболее взвешенный и правдоподобный рассказ о тех трагических событиях.